Мысли о цигуне

 Не отрицая полезности цигуновских практик, которые сам применяю, все же я у меня возникли сомнения по поводу древности этих практик и якобы стоящей за ней философии (имею в виду "И-цзин" - книга перемен, "Дао дэ цзин " Лаоцзы и т.д.). Сомнение заключается в том, что не возникли ли сами упражнения позже самой китайской философии, с которой их соотнесли, тем самым придав им древность и некую преемственность. Другой вопрос: насколько древни сами упражнения и практики. И третий, самый главный вопрос: как в Китае смогла сохраниться и передаваться из поколения в поколение сама цигунская традиция и соотнесенная с ней философия. Третий вопрос был бы исчерпан, если бы существовал некий монастырь или орден, т.е. ее передатчик. Но такого почему-то нет. Хотя есть отдельные учителя или люди, которые ловко подстраиваются под них. К сожалению, последняя категория также встречается.

Следующее на что меня и натолкнули все эти размышления являются сами исторические факты. Не буду углубляться в глубь веков; коснусь лишь мной ныне читаемой биографии Чан Кайши, которая и послужила источником всех этих сомнений. Итак, в Китае в 20-40 г.г. бушует Гражданская война, в которой участвуют и националисты, возглавляемые Чан Кайши, и коммунисты под руководством Мао, и милитаристы-генералы, и даже русские белогвардейцы. Ситуацию усугубляет постепенная оккупация Китая со стороны Японии, начавшаяся с захвата Манчжурии и создания прояпонского государства Манжоу-Го. К этому добавляется и свободная торговля наркотиками, в т.ч. и опием, которой не препятствуют ни националисты, ни милитаристы, ни сами японцы. В 30 г., т.е. во время нанкинского десятилетия, как пишет Джонатан Фенби, в Китае здравоохранение и социальное обеспечение полностью отсутствовали, столь же плачевно обстояли дела и в системе образования. "Редкая деревня могла похвастаться хотя бы начальной школой." "Деревня была самодостаточной общиной - замкнутой, неграмотной. далекой от прогресса", (Цит.: Финби Д. Генералисимус Чан Кайши и Китай, который он потерял. - М,.2006, с.348-350) И на фоне такого плачевного состояния государства смогла существовать и передаваться древняя традиция. Вопрос был бы закрытым, если бы существовала привилегированная, ученая группа, но в таком случае знания о том, что скрыто или лежит за сами упражнениями носили бы закрытый характер, исходя из принципа самой элитарности. К этому следует добавить, что ни Запад, ни Россия, ни сам азиатский Восток, кроме Индии, не сохранили такого знания, которое бы включало в себя и практики и приспособленную к ним философию. Правда, если не брать в расчет весьма спорное утверждение Гурджиева о том, что где-то в Азии существует некий закрытый монастырь, в который он чудесным образом попал и в котором якобы храниться некое древнее знание. Но последнее в принципе не меняет сути. Оно подчеркивает что знание носит закрытый характер и доступно только избранным. Последнее утверждение весьма сходно с легендой о святом Граале, согласно которой герой (вольфрамовский Парцифаль) должен не только совершить ряд подвигов, но и перестроить свое мировоззрение, т.е., говоря проще пройти обряд инициации, чтобы стать достойным преемником увечного короля. Более подробно эту тему рассматривают Юлиус Эвола "Мистерия Грааля" и Джозеф Кэмпбелл "Роман о Граале". Серьезным недостатком последней работы является то, что она представляет из себя грубо составленный лекционный материал. Отсюда и повторяющиеся в тексте факты. Другим недостатком является то, что автор банально пересказывает поэму Вольфрама фон Эшенбаха "Парцифаль".

На основе этого можно сделать неутешительный вывод, что, если нет инициации, то нет и подлинной традиции, которая якобы проистекает из глубины веков.

Но повторюсь. Сам вывод касается приписываемой и соотносимой с цигуном философии, но не самих упражнений.